ПЯТЬ ЗАГАДОК ПРОКОПИЯ РЯЗАНЦЕВА

В № 26, в материале «Петербуржские тайны Нерчинска», «Вечорка» рассказала о картине забайкальского художника Прокопия Рязанцева, которая сегодня хранится в Кунсткамере Санкт-Петербурга. Сегодня газета продолжит рассказ о художнике и его картинах, о загадках, которые окружают его жизнь и творчество

 

Загадка первая. Тот ли Рязанцев?

Завершая свой материал о походе в Кунсткамеру, Владимир Кантемир задается вопросами: «Не совсем понятно, почему забайкальский художник решил презентовать цесаревичу картину с чужим, не забайкальским пейзажем? А может, это другой Рязанцев?»

На самом деле, тут все просто. В 1887 году, после 26 лет преподавания в Нерчинском уездном училище, Рязанцев подал прошение об отставке и кардинально поменял жизнь, уехав вместе с семьей в Благовещенск. Как писал его первый биограф А.В. Харчевников, «здесь его сын дал ему возможность жить более обеспеченно, и Прокопий Николаевич на старости лет много работает, рисуя с натуры гиляков, быт их, типы, а также виды Амура». Одну из картин этой серии, ту самую, что хранится теперь в Санкт-Петербурге, Рязанцев лично преподнес будущему последнему Российскому Императору, за что получил от него на память серебряную медаль с изображением Александра III.

С 1892 по 1895 гг. П.Н. Рязанцев снова жил в Нерчинске, однако после окончательно вернулся на Амур и много путешествовал по тайге вместе с сыном, служившим на частной приисковой службе. Так, находясь в дороге, 7 сентября 1897 года он заболел и умер на прииске Николаевском, где и был похоронен.

 

Загадка вторая. Сколько раз Рязанцев изобразил один и тот же сюжет?

Стоит отметить, что подарок императорской семье со стороны Рязанцева был не единственным. Еще в 1873 году через Забайкалье проезжал Великий Князь Алексей Александрович Романов, которому Рязанцев преподнес картину из бурятского быта, изображающую моление лам у ключа в тот момент, когда буряты бросают монеты в источник. Ответным подарком художнику стали золотые именные часы с цепочкой и соответствующая грамота.

И вот тут появляется еще одна загадка. Совершенно логично, что Великий Князь должен был увезти подаренную картину с собой в Петербург и, если она не погибла в вихре событий прошлого века, должна храниться в запасниках одного из центральных музеев. Но вот, что странно. В феврале 1939 года Амурским областным краеведческим музеем у жителя г. Благовещенска К. Деревцова за 200 рублей была приобретена картина Рязанцева точь в точь с таким же сюжетом. По сведениям музея, она была написана в 1879 году в Нерчинске, а недавняя реставрация выявила авторскую надпись: «Забайкальские буряты Вост. Сибири».

Получается, что автор повторил собственную работу? Такое в среде художников, конечно, не редкость. Но вопрос даже не в том, как теперь уж точно забайкальский сюжет оказался на Амуре? А в том, сколько всего таких картин было? В списке Харчевникова числится еще одна, принадлежавшая Нерчинскому купцу и золотопромышленнику М.Д. Бутину, название которой «Буряты у ключа» наталкивает на мысль, что это уже третье повторение одного и того же сюжета. А, может, картина из Благовещенского музея и есть та самая Бутинская, вывезенная из Нерчинска двоюродным племянником нашего знаменитого земляка, а заодно и одним из его душеприказчиков М.М. Бутиным? Пока это загадка.

 

Загадка третья. Когда родился Рязанцев?

Первый биограф П.Н. Рязанцева, сотрудник Читинского музея Александр Васильевич Харчевников, понимая важность сохранения информации о первом истинно забайкальском художнике, в начале 1920-х гг. специально ездил в Нерчинск. Именно благодаря ему сегодня в Забайкальском краевом краеведческом музее им. А.К. Кузнецова и сохранились десять живописных и акварельных работ Рязанцева.

Составляя биографию художника, Харчевников опирался на некие записи самого Прокопия Николаевича и рассказы его сына. Впоследствии он несколько раз опубликовал итоги своих исследований, в том числе и отдельной брошюрой. Однако, неизвестно по какой причине, Харчевников не указывает точную дату рождения Рязанцева, а лишь год — 1829-й. Неужели сын не знал день и месяц рождения отца?

Эта странность подтолкнула нас к новому поиску. К большому сожалению, в Государственном архиве Забайкальского края не сохранились метрические книги Нерчинских церквей этого времени. Мы попробовали найти истину в исповедных книгах Нерчинского Воскресенского собора. И вновь наткнулись на очередную загадку.

Пока удалось получить информацию только из двух исповедных книг. В первой из них, за 1829 год, есть информация о том, что в этом году отец художника Николай Иванович Рязанцев, 46 лет от роду, на исповеди был. Семья его состояла из жены Анны Ивановны 40 лет от роду, детей: Петра 17 лет, Александра 11 лет, Ивана 7 лет, Елизаветы 15 лет, Анны 13 лет, Федора 10 лет, Павла 2 лет и жены сына Петра Настасьи Васильевны 19 лет. Таким образом, слова о сыне Прокопии в 1829 году еще нет и в помине. Логично, ведь исповедоваться Н.И. Рязанцев мог в этом году еще до рождения очередного сына. То есть условно данная запись не противоречит тому, что год рождения Прокопия — 1829-й.

Но вот изученная нами исповедная ведомость Нерчинского Воскресенского собора за 1832 год заставляет в этом усомниться. Возраст всех вышеперечисленных персон, каждый из которых повзрослел на 3 года, совпадает. Присутствует уже и Прокопий, которому на тот момент уже… 4 года! Что это — ошибка в записи священника, или же Прокопий родился в 1828 году, а в 1829 году родители его «утаили» во время причастия? По свидетельству архивистов, иногда такое бывало. Надеемся, что эта загадка будет разгадана в самое ближайшее время при изучении других архивных документов.

 

Загадка четвертая. Кто автор картины?В собрании Нерчинского краеведческого музея есть картина неизвестного художника, условно названная «Дева Мария с младенцем Иисусом и Иоанном Крестителем». Сюжет ее довольно распространенный, можно было бы причислить ее к копиям, сделанным с картины некоего знаменитого художника, но ничего подобного нам обнаружить не удалось. Зато известно, где эта картина хранилась — ее отчетливо видно на фотографии, сделанной в парадной зале дома старшего из братьев Бутиных, Николая. Висит она совсем в простой раме, что еще раз косвенно подтверждает, что это не копия, привезенная из Европы. Ведь такие копии, находившиеся у Бутиных, одеты в очень дорогие и пышные позолоченные рамы.

Стало быть, художник местный. Но кто? Мы предполагаем, что автор ее — П.Н. Рязанцев, и вот почему. Во-первых, судя по исследованию Харчевникова, Рязанцев написал не только очень много икон для церквей и местных жителей, но и рисовал картины на библейские сюжеты. Во-вторых, у Бутиных, судя по списку Харчевникова, было много работ Рязанцева. Может, мы правы и эта картина тоже его кисти? Для утверждения этой идеи еще потребуется анализ профессионального эксперта-искусствоведа.

 

Загадка пятая. Остались только на фотографиях?

В опубликованной биографии Рязанцева Харчевников отмечает, что определенную роль в его творчестве сыграл Михаил Дмитриевич Бутин, отправлявший его в командировки по Забайкалью для возможности рисовать с натуры, и заказывавший ему картины с видами своих предприятий.

В коллекции Нерчинского краеведческого музея хранится фотография, запечатлевшая экспозицию Торгового дома братьев Бутиных на Московской промышленной выставке 1882 года.

На ней, помимо макета золотопромывательной машины и нескольких чертежей, видны три живописных полотна. Отдельные фотографии двух из них также хранятся в нашем музее.

Это виды Ново-Александровского винокуренного завода и Николаевского железоделательного завода, принадлежавших Бутиным. Что на третьей картине, сказать сложно, но, судя по присутствию на ней карьера и фрагмента золотопромывательной машины, это вид одного из бутинских приисков. Здесь, конечно, тоже требуется анализ эксперта, но на наш дилетантский взгляд, все они принадлежат кисти одного автора, наверняка, именно Рязанцева.

И, наконец, еще одна фотозагадка. На сохранившейся в нашем музее фотографии, снятой в 1904 году в конторе братьев Бутиных, мы разглядели небольшую картину с городским сюжетом. Ее увеличение позволило увидеть его более ясно.

 

 

На картине изображена часть улицы Большой, по которой мчатся запряженные лошади (какие-то соревнования?), слева отчетливо виден дом купца Корякина, а справа — дом купца Ивана Суханова, и чуть далее — его первый «деревянный дворец» Бутиных. Последний был возведен в 1860-е гг., а первый в 1870-е вошел составной частью в знакомый всем южный фасад Дворца Бутиных. Раз еще не видно его строительства, данную работу можно смело датировать серединой 1860-х гг.

Кто, кроме Рязанцева, мог в ту пору запечатлеть в таком виде старую нерчинскую улицу? Без сомнения, только он. Куда исчезли эти картины, неизвестно, поэтому радует, что они остались хотя-бы на этих фотоснимках.

 

Александр ЛИТВИНЦЕВ, заместитель директора ГУК «Нерчинский краеведческий музей»

P.S. Разгадка этих тайн — одна из задач проекта Нерчинского краеведческого музея «Прокопий Рязанцев. Встреча через полтора столетия», ставшего победителем конкурса «Музейный десант» и получившего грант Благотворительного фонда Владимира Потанина. На его средства в 2018 году мы, совместно с Забайкальским краевым краеведческим музеем им. А.К. Кузнецова, Амурским областным краеведческим музеем им. Г.С. Новикова-Даурского и Иркутским областным художественным музеем им. В.П. Сукачева организуем передвижную выставку работ П.Н. Рязанцева и связанных с ним реликвий, которая поочередно будет представлена во всех четырех городах. Будем надеяться, что какая-то часть загадок нашего земляка к этому времени будет разгадана, но не исключаем, что могут появиться и новые. А «Вечорка», надеюсь, будет внимательно следить за ходом исследований, и освещать грядущие события.

(Опубликовано в №28 от 12 июля 2017 года)