Эрээнцав. «И слышатся нам предков голоса…»

29 нояб. 2023 г.

На фото: Поэт Д. Нямсурен.

В этот центр приграничного сомона Чулуунхороот Монголии, именуемый Эрээнцавом, я попадаю двумя путями: со стороны России — на автомобиле, через пункт перехода «Соловьевск», а со стороны Монголии — на поезде Баян-Тумэн — Эрээнцав. Кстати, некогда существовал маршрут Баян-Тумэн — Москва, где были роскошные первоклассные вагоны. Но теперь поезд даже не пересекает границу, а вагоны общие и остались на уровне послевоенных годов. Правда, есть слухи, что поезд будет ходить до станции Соловьевск, надо проехать всего-то не более километра… Хорошо бы!

В наши дни Монголия тянет асфальтированную трассу от Ундерхана (Чингис хот) до нашего Верхнего Ульхуна, где пограничный переход. Чингис хот — столица Хэнтэйского аймака и стоит в центре асфальтированной трассы между Чойболсаном и Улан-Батором, разделяя путь почти на равные расстояния. Значит, после окончания дорожного строительства поток туристов хлынет в Монголию через Верхний Ульхун. Но если поезд Баян-Тумэн — Чойболсан продвинется до станции Соловьевск или даже Борзя, то он станет электричкой, далее найдется много желающих побывать как в Эрээнцаве, так и в Чойболсане, откуда по асфальтированной трассе можно отправиться в Улан-Батор, а далее — в любую точку Монголии.

Я не против, чтобы ездить через Верхний Ульхун, но разве я не видел Дульдургинский, Акшинский и Кыринский районы? В монгольские степи я попадаю сразу, стоит только заехать в Эрээнцав, где и открывается вся Монголия, ибо здесь собраны представители почти всех национальностей страны. Состав населения определяет именно приграничное положение Эрээнцава.

Среди этого ковчега можно выделить значительное число бурят-монголов, прямых родственников жителей Забайкальского края, особенно Ононского, Борзинского районов и Агинского бурятского округа.

Конечно, многие из монголо-бурят хотели бы побывать в этом населенном пункте, встретиться с родственниками, поговорить с ними на одном языке, что становится все сложнее и труднее. Проволока, то есть граница, не мешает, но создает разные менталитеты. Но в наши дни некоторые родственники по обе стороны границы ездят друг к другу не только в гости, но и помогать в работе или строительстве. Встречал я и таких.

Прежде чем познакомиться с людьми, объясню административно-территориальную структуру страны, которая во многом сходится с подобными делениями России. У нас: области, районы, города, села. В Монголии: аймаки, сомоны, баги (бригады). У каждого аймака или сомона свой центр — город или поселок. Эрээнцав — поселок, центр сомона Чулуунхороот, который относится к аймаку Дорнод со столицей Чойболсан.

Сомон Чулуунхороот начинается сразу за границей, площадь его 6539 квадратных километров, что превышает площадь Ононского района Забайкальского края, там — 5994 кв. км.

Переезжающие через пограничный переход Соловьевск-Эрээнцав, видят на монгольской стороне два населенный пункта, разделенных рекой Улза, оба они и есть Эрээнцав, тот, что слева — станция, вокзал, пограничная и таможенные службы, справа — сам центр сомона. Население сомона — более 1600 человек, большинство из них проживает в Эрээнцаве.

Интерес к чему-либо вызывает какой-то случай, информация. Будучи совершенно оторванным от монгольского мира дураком, я не знал и не стремился узнать о нем. Кстати, у жителей России интерес к другим мирам вытравлен. Слово «дурак» тут уместно и характерно.

Однажды, случайно, я наткнулся на стихи монгольских поэтов. Естественно, очень плохо знавший бурятский язык, сначала я ничего не понял, но стал внимать. Далее природа взяла свое, постепенно я стал понимать смысл слов и строк. Лучшими из поэтов оказались Ринчингийн Чойном и Данзангийн Нямсурен. Оказалось, что Д. Нямсурен жил в Эрээнцаве, в 50-ти километрах от Новой Зари. Почему мы не знаем о нем?

Фото 1980-х или начала 1990-х годов. Монголия. Слева направо: Янжиндулма (мать), Майцыцык, Дашицырен, Пурбоцырен, Мигмарцырен, Пагбацырен, Бадмацырен (отец).

Все чаще и чаще я стал читать на халха-монгольском языке, заново узнавать Монголию, а с ней — нашу границу, Эрээнцав, где некогда жил и творил легендарный поэт Д. Нямсурен, которому поставлены памятники в разных аймаках Монголии, его именем названа школа сомона Чулунхороот, а во дворе этой школы тоже стоит уникальный памятник. Д. Нямсурен запечатлен в натуральную величину, он стоит, опершись на изгородь, под ним, на сломанном тележном колесе, — гнездо жаворонка с тремя яичками в крапинках. Кстати, мой опыт жизни говорит о том, что любой монгольский художник постоянно озабочен темой и сюжетом, его работы не просто пейзажи для продажи, а всегда наполнены внутренним смыслом.

Лишь потом я понял, что нужен был толчок для того, чтобы «дурак» очнулся и задумался о своей принадлежности к одному из многих миров в большом человеческом мире. Ничейный человек — никто, ничто, манкурт. Такой импульс мне дали Эрээнцав и Данзангийн Нямсурэн. После этого никакие россказни и разглагольствования тупых российских чиновников об унылой степи, где все — мрак, безнадега, и только свирепый ветер треплет шкуру дохлого верблюда, не могли затмить во мне панораму монгольского мира и, в частности, Эрээнцава. (А такие разглагольствования не редкость).

Энхбаяр достраивает дом. Снимок сделан 2 ноября 2023 года.

Много позже я перевел поэму Д. Нямсурена на русский язык и опубликовал его в альманахе «Переводчик». В этой поэме в каждой строке повторяется слово «сайхан» — «прекрасно», и оно никому не надоедает, напротив, возвышает читателя. Вот восемь строк из этого перевода:

Прекрасно прийти предвечерней порой,

Пройти в предрассветной прохладе прекрасно.

И плакать от счастья, любуясь Землей,

И миром огромным, где всюду прекрасно.

Прекрасные степи и Родина-мать,

Как песни, стихи и напевы прекрасны.

Прекрасно вращенье времен ощущать.

Дожди, Эренцав омывая, прекрасны…

Тут нет ни малейшего напряжения, швов, каких-нибудь умыслов или даже замыслов, присущих людям других миров, тут — естественные чувства, выраженные волшебным порядком слов. Ведь чувства жителей Эрээнцава и Монголии тоже естественны. Не оскорбите их своим вмешательством.

Добавлю, что Данзангийн Нямсурэн (1947-2002) принадлежал к монгольскому племени дариганга из аймака Сухэ-Батор, граничащего с аймаком Дорнод. Я знаком с творчеством трех больших поэтов Монголии из этого племени. Большую часть жизни Д. Нямсурен прожил и работал в поселке Эрээнцав. В одной половине дома, где он жил, создан музей поэта, заведует которым его супруга Хандама-эгч. Я бывал в этом музее, а также читал его стихи на халха-монгольском и русском языках в разных аудиториях. Воспринимают все, ибо в поэзии Д. Нямсурена — настоящая жизнь и настоящий человек без никаких уродливых добавлений и наслоений.

Декабрь 1989 года. Эрээнцав готовится отмечать 30-летие демократической революции Монголии.

Характеристика местности — это образы и менталитет его людей.

В конце мая 2023 года я приехал маршрутным автобусом в Чойболсан из Улан-Батора, где участвовал в международном поэтическом фестивале. Приглашения — на уровне правительства. Около 20 поэтов представляли 12 стран, я был приглашен в качестве представителя России. В Улан-Баторе всегда можно услышать речь многих иностранцев, но в этот раз на разных языках звучали стихи.

В Чойболсане меня встречали друзья. После беседы мы отправились на станцию, где купили мне билет на поезд до Эрээнцава. Билет, в переводе на русские деньги, стоит не то 300, не то 400 рублей. Поезд ходит два раза в неделю — в понедельник и четверг. Прибывает, естественно, во вторник и пятницу, в 6 часов утра.

Вагоны 1950-х, если не 1940-х годов. О былой роскоши, когда русские гражданские и офицеры баловались коньячком в салонах и купе поезда Баян-Тумэн — Москва, смотря на монгольские степи, никто не помнит. Да и был ли такой поезд? Наверное, был, если есть железная дорога, построенная советскими солдатами в 1939 году от Борзи до Баян-Тумэна. А в памяти многих тысяч советских людей иногда звучат, вызывая слезы, строки песни:

Прощай, прощай, немой курган,

Прощай, верблюжий караван,

Прощайте, сопки Чойболсана,

Прощай, потомок Чингисхана…

Сегодня до Эрээнцава ходят один или два вагона. В мою первую поездку вагоны был заполнены. Белья, конечно, нет, но туалет работает. Не унывая, я устроился возле ночного окна и погрузился в думы. 240 километров предстояло проехать за 6 часов, то есть по 40 километров в час. Примерно за такое время этот же путь проходит и автомобиль. По опыту знаю.

Вокруг меня говорили на монгольских диалектах, и я понимал всех. Несмотря ни на что, мой мир радовал меня. Беспокоило одно — что я буду делать на пустынной станции и в Эрээнцаве в 6 часов утра? Может быть, меня, одинокого, покусают собаки? Номера телефона моего единственного знакомого в Эрээнцаве Тумэн-Жаргала не было. Кстати, Тумэн-Жаргал содержит гостиницу, или буудал по-монгольски. Как быть?

— Хэн намайг зочид буудалд хүргэж чадах вэ? — спросил я у человека, сидевшего рядом со мной. (Кто сможет отвезти меня в гостиницу?)

Услышав мои слова, не обращавшие на меня внимания пассажиры оживились и заговорили. Каждый предлагал не гостиницу, а собственный дом или юрту. Никаких проблем, поедем с нами, поживете у нас, надо будет — вызовем транспорт.

До этого я уже позвонил в Новую Зарю, за мной должны были приехать до обеда. Граница открывается в 9 утра, разница во времени между странами — час. В общем, в Эрээнцаве, как и в большинстве регионов Монголии, улан-удэнское время.

Из многих приглашений, посыпавшихся от пассажиров, я выбрал одно. Это были мои соседи по купе, муж и жена среднего возраста. Мы разговорились, выяснилось: жена — бурятка, муж — халх. Между прочим, никто в Монголии не подчеркивает свою племенную или родовую принадлежность, все монголы. Это в России на каждом углу кричат who is who и всматриваются в разрез глаз или цвет кожи.

Завязалась беседа. Мужа зовут Энхбаяр, жену — Майцыцык. Красивые и звучные имена: Мирный Баир и Майский Цветок. Образы их соответствовали именам, симпатичные, спокойные и красивые люди. Между прочим, в семье пятеро детей: от старшеклассников до детсадовцев.

Энхбаяр и Майцыцык

Между тем в вагоне уже все пассажиры знали, что я из России, житель Новой Зари, о которой в Эрээнцаве знают все, а корни некоторых жителей оттуда. Между прочим, в своем историческом землячестве мне признавались и в Улан-Баторе, и в Чойболсане, а теперь — в Эрээнцаве.

Кстати, о станциях, на которых поезд делает остановку. Только названия, для слуха читателей: Хэрлэн, 160 км, Хавирга, 103 км, Чингисийн далан, Хөх нуур, Эрээнцав. На каждой несколько домиков, на одной, кажется, остатки бывшей советской воинской части, на других — несколько юрт. На остановках, мне казалось, что веселые и жизнерадостные люди уходят прямо в ночную степь, где мерцают редкие огоньки. Давным-давно я ехал берегом Сахалина, и, когда поезд останавливался, я представлял, что люди отдаляются в ночной океан к далеким огням нефтяных вышек.

Алое, рассветное солнце начало подниматься, поезд Баян-Тумэн — Эрээнцав, качнувшись, остановился у станции, и, сходя на перрон, я увидел множество грузовых и легковых автомобилей. Энхбаяр объяснил: в других вагонах и на платформах люди сомонов аймака везут нужные для своих хозяйств, домов вещи и материалы. Многие строятся, расширяют хозяйства. Некоторые могут привезти автомобили, другие — мебель, третьи — строительный материал и т.д. и т.п. Теперь будут разгружаться.

Энхбаяр отвез меня и Майцыцык на какой-то машине домой, дом располагался на самой окраине правого Эрээнцава. В просторной ограде были две юрты, строящиеся здания под дом и, видимо, магазин, несколько теплиц, баня и другие строения. Здесь же бегал лохматый и добродушный щенок-банхар.

Оставив нас, Энхбаяр вернулся к вагонам. Он привез материалы для строящегося дома в своем дворе. В Монголии продолжается переходный период перекочевки из юрт в стационарные дома. Но юрта, на мой взгляд, будет всегда, ибо она — жилище народа, в котором живет дух нации. Променять его на какие-то блага невозможно. Как говорится, зачем ехать в Америку или завоевывать страны, когда Америкой надо делать свою страну.

В жилой юрте Энхбаяра и Майцыцык спали дети. Все пятеро, мал мала меньше. Они проснулись, началась обычная утренняя возня перед школой и детсадом. Передо мной поставили низкий столик, наставили много сытной и вкусной еды, подтянули удлинитель для зарядки телефона. Мы разговорились с Майцыцык и сразу нашли общих знакомых. Но дальше началось нечто более интересное…

Бурятская пословица «Төөриһэн буряад түрэлөө олохо», то есть «Потерявшийся бурят всегда найдет родственника», оправдалась в моем случае буквально. Мои знакомые оказались прямыми родственниками моей жены, ее кровная бабушка — их общая прародительница. Историческая родина всех — пространство между Ононом и границей, где некогда был большой сомон Новая Заря, куда входили 10 улусов, 7 стойбищ, 32 отдельные юрты и заимки.

Исследования доколхозной жизни села показывают, что здесь была маленькая самостоятельная республика, прослойка между национальными образованиями Забайкальского края и Монголии. Аймак Дорнод и Эрээнцав — прямые родственники Новой Зари и бурятских сел Ононского и Борзинского районов. Из этой неизвестной республики многие жители бурятских сомонов Монголии и Шэнэхэна Китая.

В наших разговорах проявилось прошлое, о котором у бурят Монголии и Китая довольно ясное и неумирающее представление, а на российской стороне это представление стремительно исчезает, а люди становятся манкуртами.

После этой встречи с родственниками Эрээнцав стал намного ближе, а наше общение и поездки стали регулярными. Кто знает: сколько еще родственников у меня и других монголо-бурят России в Монголии и Китае?

Немного об особенностях. В этом поселке есть все, что имеется в обычном районном центре России, но некоторые товары дешевле, дома — лучше, учреждения — уютнее. Например, в каждом из них — отдельные комнаты с туалетом и «мыльно-рыльными» принадлежностями, включая бритвы и зубные щетки. Каждый житель может прийти в отделение государственного банка оформить счет, заказать кредитную карту, получить или внести деньги на свой счет. Услуг множество.

Конечно, Эрээнцав — не самый крутой и благоустроенный поселок Монголии, бывал я и в более современных, но здесь живут прямые родственники приграничных жителей России. В этом особенность.

Здесь такая же степь и похожие на нас люди, нисколько не хуже, чем у нас, а может быть, даже лучше школьное образование. Хорошие магазины. Очень много молодежи, всюду идет строительство, но самое главное — незамутненное сознание и глубинная память о предках.

Душа любого монгола, смотря на жизнь своих соплеменников и сородичей, внутренне восклицает: «Будьте счастливы, успехов вам и благополучия, поднимайтесь, стройтесь, развивайтесь!» Я — не исключение.

Для такого пожелания есть все основания.

* * *

Из цикла «Монгол дэвтэр. Монгольская тетрадь»

И юрты, и дома Баян-Тумэна

Давно подвинул город Чойболсан.

Там некогда в степи, у Керулена,

Беседовал с Джамухой Чингисхан.

Бежит Онон с далекого Хэнтэя,

Бежит с Хэнтэя также и Улза,

Закат за Эрээнцавом пламенея,

Напомнит о татарах. И гроза

Ударит по земле, и смыв границы,