Побег Намжилмы из сибирской ссылки

На фото: Бурятская девушка. Конец 19 начало 20 вв

В последнюю ночь Намжилме повезло, она забралась в скотский вагон, который оказался пустым. Когда показались синеющие горы и тайга, а состав начал сбавлять ход, Намжилма поняла, что начинается хребет вершины. Она выглянула в приоткрытую дверь, ветер ударил в лицо.

Пригнув голову и сжавшись в комочек, Намжилма прыгнула под откос, как казалось ей, прямо в синеющую туманной дымкой тайгу. Она даже не думала, что может разбиться насмерть о камни и валуны. Повезло, очнулась на земле. Наивная, она рассчитывала, что с вершины увидит Онон, Торей, степь, Хухэ уула (Синюю гору), где сейчас должны пасти свой скот ее родные. Но впереди был редкий лес.

Она доковыляла до первых деревьев, подобрала палку, напоминающую увесистый посох. А вдруг попадутся собаки или звери? Посидев на мшистом валуне, направилась в направлении Хухэ уулэ…

С того времени как власть разорила их семью, Намжилма в любом месте и в любое время остро ощущала на себе чей-то пристальный взгляд. Успокаивалась только в степи, когда была одна. Но стоило только появиться людям, как снова чей-то взгляд начинал выслеживать Намжилму, хотя, казалось бы, никто на нее не обращал внимания. Но она съеживалась, старалась не смотреть по сторонам, и ей хотелось спрятаться так, чтобы никто ее не видел.

В 1933 году они кочевали возле Торея, военные арестовали ее мужа. Они же оторвали Намжилму от детей и родных, увезли на станцию, где было собрано много людей со всей торейской степи. Потом их погрузили в скотские вагоны. Всюду гомонили люди, плакали дети, состав тронулся, и Намжилма поняла — на запад.

За много дней пути она видела Байкал, огромные реки, железные мосты, горы, равнины… Состав остановился на маленькой станции. Вокруг была тайга. Туда их и погнали после разгрузки. Конечно, она не знала места, куда их привезли военные, но хорошо запомнила железную дорогу и направление. Потом вместе со многими бурятами и русскими строила в тайге бараки, валила лес. Появился какой-то пункт, склады, слышались команды военных, где-то замычали коровы, заржали лошади…

Она так и не выучила русский язык. И все время думала о Торее, родных, детях. Тэрлик на ней износился и превратился в лохмотья. Но какие-то русские женщины поделились с ней одеждой, кто-то дал кусок материи, она сшила себе из разных обрывков еще и халат. В их роду все были мастерицами, славились на всю степь.

Как-то весной женщины разожгли возле барака костер, Намжилма подбросила в огонь сухой аргал, который насобирала возле хлева начальника пункта, запах дыма вскружил голову. Она пила терпкий чай на ягодах и вспоминала родную степь. Перед рассветом ушла из барака. Намжилма хороша запомнила дорогу, по которой их пригнали сюда со станции.

Маленькая и чумазая бурятка, вся в угольной пыли, стала ловким и быстрым зверенышем. Карабкалась по вагонам и под вагонами, перепрыгивала рельсы и пути, вскакивала на платформы. Никто еще не успел заметить Намжилму. И она радостно уезжала все дальше и дальше на восток. К Торейским озерам, на берегах которых жили с родными ее дети.

На фото: Внучка Намжилмы Дамдинжав (Торноон). Дашбалбар 1980-е

Прячась, под стук колес, между вагонам, в каких-то железных ящиках, лежа на бревнах или на угле, она смотрела ночами в звездное небо и думала о своей судьбе. Потом она выпрыгнула из вагона, когда состав сбавил ход, взбираясь на вершину. Так она оказалась в лесу, подобрала посох. И побрела в сторону степи. Перед глазами в туманном мареве синела Хухэ-ула и вставали лица детей…

Пусть Намжилма идет дальше, смотрит ночами в звездное небо. За это время я запечатлею на бумаге ее биографию, рассказанную впоследствии внучке Намсарай-Дагва, ныне живущей в Монголии, в селении Дашбалбар, куда и стремилась в 1935 году Намжилма. Ныне в России, Китае, Монголии, может быть, и в других странах, живет очень много ее родственников.

Допускаю, что для жителей так называемых цивилизованных стран такие записи ничего не значат, но для истинных детей своей земли это самый ценный и значимый документ, который они будут передавать из поколения в поколение. Для кого-то все эти имена и названия — нескладные, непроизносимые и ненужные звуки, а для тех, кому они предназначены, это настоящая и протяжная песня души, повествующая о печалях и радостях целого рода, жизнь которого никогда не закончится на этой планете…

Намжилма, дочь степняка Дылыка, родилась в 1893 году на восточном берегу Зун Торея, в Адун-Челоне. Дылык удочерил ее от Тарбын Хухана, в семье которого она была третьей дочерью. Так она стала Дылыковой Намжилмой. Я специально пишу все имена и фамилии в русском варианте, они могут обнаружиться в документах о ссыльных и репрессированных, что очень немаловажно для потомков.

В девичестве, будучи 16-летней, Намжилма родила первую дочь и отдала ее в дети своему брату Олзоеву Дондоку. Потом она вышла замуж на Санданова Буду. Шесть раз беременела, после седьмой беременности, в 1923 году, родила Шинжэ. Ныне дети Шинжэ живут в Дашбалбаре и часто приезжают в Россию к своим родственникам.

На фото: Сын Намжилмы Шинжэ со своей женой Одон-Дулмо и потомством

После Шинжэ стали рождаться дети: в 1926 году — Жигжит, в 1929 году — Саганда (по паспорту Базаргуро), в 1932 году — Шинжэ-Доржи, которого она отдала младшему зятю Пурбуеву Боролдой.

В 1926 году семья Санданова Буды из Сэбсула, так иногда называют Дашбалбар, откочевала на северный берег Торея. По современной географии — между селами Кулусутай и Усть Ималка Ононского района.

Происходило что-то непонятное. Закрывали границу, запрещали кочевать. Раньше они могли пасти скот и жить повсюду. Это же родные места — Адун Челон, Керулен, Онон, Аргунь, Торей, Шуха нур, Душэн гол, Ималхын гол. А теперь им выдавали какие-то бумаги, говорили, что они живут в СССР.

В 1928 году их семья зимовала на стоянке отца Буды, Санжаева Сандана, на берегу Торея. Буда же отправился искать лучшую долю в китайский Шэнэхэн, куда перекочевывали многие буряты. Его не раз ловили пограничники и отправляли обратно, но он снова убегал.

Намжилма была сильной женщиной. Ведь кочевала же она еще в 1931 году, без мужа, с 13 верблюдами, с 20 конями, на трех телегах с тремя маленькими сыновьями от Торейских озер до Дашбалбара, Шухэ, Дагэ, Дэли эвэр, Дуроо… Но 10 декабря 1931 года ее поймали пограничники и вернули обратно в СССР со скотом и средним сыном Жигжитом. Хорошо, что два других сына остались на стоянке дедушки Сандана.

10 сентября 1932 года она вместе со средним сыном Жигжитом отправилась обратно в Монголию, к отцу, соскучилась по сыновьям, были слухи, что на стоянке деда Сандана собралось все семейство, что туда же приехал из Шэнэхэна и муж Намжилмы Буда.

Так она и кочевала между Торейскими озерами и Дашбалбаром. Но в 1933 году ее снова поймали пограничники и отправили в СССР уже без детей… Буда все искал лучшее место для семьи. Ходил в Китай и Монголию. Но в январе 1933 года Буду схватили и уже не выпустили. Сначала Буду и его дядю Сайнсака держала в тюрьме Чойболсана, потом отправили в Улан-Батор. Дальше следы их теряются. Исчезли навсегда. Где погибли?

Намжилма осталась на берегу Торея. Теперь она стала женой врага советской власти. Потом пришли военные. Дальше — арест, ссылка, побег.

(Окончание следует)

Виктор БАЛДОРЖИЕВ

Фото автора, все снимки из сомона Дашбалбар