«Вечорке» 14 лет. Как это было, ч. 2.  

Фото из соцсетей и архива «Вечорки»

(Продолжение, начало в № 23)

Во второй части нашей ретроспективы продолжаем вспоминать тех, кто на разных временных отрезках творил «Вечорку», но по каким-то причинам покинул редакцию. Есть, к сожалению, и настоящие потери, но обо всем по порядку…

Маша Снегова — она же Анимашка

Творческий позывной «Анимашка» я дал Маше Снеговой в тот момент, когда она только появилась в дверях нашей редакции.

Хотя редакцией тот кабинетик в обшарпанном подвале гостиницы «Турист» можно назвать с большой натяжкой.

Анимашка давно уже живет в Москве, занимается творчеством, не связанным с журналистикой. Вышла замуж, правда, пока не родила никого.

Мне ее шибко не хватает в редакции. Симпатичная, веселая, легкая на подъем и, самое главное в нашей профессии, креативная.

Большой пласт в процессе становления «Вечорки» мы с ней перелопатили. Многие помнят нашу социально значимую операцию «Стоп Бухло!», когда мы находили и раскрывали адреса спиртобарыг в районах края, а также рассказывали о полицейских и прокурорских работниках, которые крышевали эту криминальную отрасль забайкальской экономики. Были и такие.

Так вот, в рамках проведения этой операции поехали мы с Машей Снеговой в Нерчинск. У нас была оперативная информация о том, что мать одного сотрудника полиции торгует бухлом. Нам нужна была так называемая контрольная закупка. Но известно, что барыги — народ осторожный, абы кому спирт не продадут. Легенда родилась тут же. Мы решили представиться загулявшими геологами, у которых денег осталось только на спирт. Для чистоты эксперимента бухали с ней всю ночь в одной нерчинской гостинице. Нашли какие-то шмотки непотребные и в таком виде, дыша перегаром, с утра поперлись на спецзадание. Его мы дружно провалили. У калитки бутлегерши нас узнал мужик-сосед, наш постоянный читатель, и с криком: «О, «Вечорка» приехала», — побежал жать мне руку и обниматься со Снеговой. Эх, зря только ночью здоровье подрывали.

Как-то Анимашка меня, помню, взбесила — косяк на косяке. То текст не отпишет, то пропадет на полдня, то влюбится опять в какого-нибудь великовозрастного мерзавца. Она была влюбчивой натурой. Наказание ей я придумал классное — отправил в село Курулга Акшинского района у местных животноводов стайки убирать. Там протрудилась Анимашка целых две недели. По возвращении оттуда процедила сквозь зубы: «Ненавижу вас, Владимир Иванович», затем спросила, не воняет ли от нее чушками и навозом, после чего выдала первоклассный репортаж о своем свинарском опыте.

Успехов тебе, дорогая наша Анимашка!

Марина Эпова — тунгокоченская загадка Поднебесной

В душе я всегда был и наверняка уже останусь авантюристом. В этом нет негатива. Я исхожу из того, что с французского слово «l’aventure» в первую очередь означает приключение. Это в русском языке оно немного потрепалось и стало отдавать криминальным душком.

На четвертом году нашей работы, когда редакция встала на относительно крепкие финансовые ноги, во мне проснулся тот самый авантюрист, да еще какой! Он подошел к карте и разглядел китайское подбрюшье Забайкалья, в котором обитает больше миллиарда потенциальных читателей «Вечорки» — почему бы нет! В общем, замахнулись мы тогда на китайскую аудиторию, наивно, но смело полагая проникнуть на медиарынок Поднебесной с бумажной нашей газетой. Сказано — сделано. Китайскую «Вечорку» мы назвали «Жэньминь Ваньбао», что означает «вечерняя газета», и стали творить.

Так в редакции и появилась Марина Эпова — выпускница нашего иняза, носитель китайского языка, милой внешности и северной загадочной души. Просто родом она из сказочного села Тунгокочен, что спряталось в тайге на забайкальских северах.

Китайская «Вечорка» продержалась на плаву пару лет. На территорию Поднебесной мы так и не зашли с ней — там с этим строго, чужих не пускают. Зато активно работали с китайцами в Забайкалье. И это был первоклассный опыт, который Родина когда-нибудь оценит.

После закрытия «Жэньминь Ваньбао» с Мариной мы расстались. Все связи оборвались, о чем я лично сильно сожалею. Будь счастлива, дорогая!

Таня Еситосикова

От нас она ушла не так давно — одна из последних потерь творческой составляющей коллектива «Вечорки». И фамилия ее была, конечно же, не Еситосикова, а просто Есикова.

Еситосиковой ее в шутку назвал коллега Саня Романовский. Просто Танюша, придя в редакцию, сдружилась крепко с Никитой Ильяшом, которого Романовский называл Никитосик. Недолго думая, Саня благословил их дружеский союз, приплюсовал к фамилии Есикова извращенное имя Никиты, кое-что отрезал и на выходе получил ту самую Еситосикову. Этот симбиоз к Тане приклеился.

Есикова всегда была необузданной лошадкой, часто брыкалась, фыркала, как на последних километрах скачек. Норов у нее такой властолюбивый, не завидую ее мужу. Хотя с ней мне было легко, со мной не побалуешь. Несмотря на юный возраст, Танюша все схватывала на лету, показала себя неплохим организатором, классно смотрелась в кадре. Пока я так до конца и не понял, куда она ушла из редакции, но на ее месте я бы двинул на телевидение — она создана для него. За примером далеко ходить не буду. Наш сюжет про городскую «говновозку», на которой Таня проработала смену, по достоинству был оценен продюсерами Первого канала.

Когда писал эти строки, коллеги сказали, что она нашла работу в каком-то медучреждении. Ну, значит, пошла по стопам Ильяша, который задолго до нее ушел примерно туда же. Значит так и осталась она Еситосиковой. Удачи тебе, Танюша! 

Серега Григорьев — не в ту дверь

Серега, конечно же, зря покинул «Вечорку», зря покинул журналистику. Если мы говорим об истинно народной журналистике, то он — ее плоть и кровь.

Посудите сами. Родился в селе Могойтуй Акшинского района неподалеку от реки Онон. (Выпускники журфака и иные егэшники, не путайте с одноименным райцентром в Агинском округе). Родители — педагоги, то есть та самая сельская интеллигенция, из изб которых вышли в свет Есенин и Вьюнов, Шукшин и Балдоржиев. У Сереги были все шансы сделать себе имя в журналистике, но он вышел, а потом вошел не в ту дверь.

С Григорьевым мы сотрудничали еще в той старой толкалинской «Вечорке» аккурат перед ее закрытием властями. Прямой и честный парень оттуда ушел в армию. Не стал отлынивать, как многие другие журналисты и другие либерасты. Вернулся, женился, стал отцом. Дважды. Поработал уже в новой «Вечорке», потом что-то ему приснилось, и решил он стать бизнесменом. Купеческого фарта тебе, друг!

Безвозвратные потери — Лара

К сожалению, за прошедшие 14 лет не обошлось и без них. Долгое время у нас работала Лариса Матвеева. В редакции все ее называли Лара. Она была корректором, въедливым как училка. Но в то же время была самой светлой и безобидной душой редакции.

Корректировала она с озвучкой, то есть громко вычитывала текст, про интонацию при этом забывала — вычитывала скучно и монотонно.

Сидим мы как-то на верстке очередного номера, и вдруг раздаются Ларин голос, которая как раз полосы газетные вычитывала: «Пой жопой пой…»

Я заинтересовался, Ветров напрягся и потянулся за фляжкой коньяка. Я подошел к корректору, посмотрел в текст, где она обнаружила поющую жопу, после этого валялась вся редакция, работа была парализована. Оказывается, в чьем-то тексте была цитата из Есенина, которая в оригинале звучит так: «Пой же, пой. На проклятой гитаре…»

Но из уст нашего корректора это прозвучало, как прозвучало.

Лара была собачницей, у нее жила куча морщинистых таких псов, их еще шарпеями называют. Она в них души не чаяла. Покупала исключительно свежую баранину и готовила им вкусняшки. Нам, признаюсь, перебивавшимся в то время с роллтона на доширак, хотелось порой стать Лариными собачками, чтобы вдоволь поесть баранины…

В 2018 году Ларисы Николаевны Матвеевой не стало. Коварный рак не пощадил этого самого светлого человека на земле. Она и перед смертью оставалась нашей Ларой. На похоронах ее лучшая подруга рассказала, что Ларчик, я ее так любил называть, сама написала сценарий своих похорон. Расписала, где, как хоронить, как поминать, кто должен быть приглашен и в чем ее хоронить. Царства небесного тебе, мой Ларчик!

Безвозвратные потери — Ира

Но это была не единственная потеря. С нами некоторое время работала Ирка Слепчук — дочь Ларисы. Она в творческой нише задействована не была, занималась реализацией газеты.

Не так давно Маша Праницкая сказала мне: «Душа не на месте, поехали Лару проведаем. С Иркой что-то произошло, чую я».

К великой скорби, Машулины опасения оправдались. На Центральном кладбище Читы рядом с Лариной могилой появилась еще одна. Таким страшным способом к любимой маме вернулась любимая дочь. Судя по эпитафии, Ирки не стало в прошлом году. Ее тоже убил страшный рак.

Покойся с миром, дорогая наша Ира! Знаю, что вы там вместе и вам там очень-очень хорошо. Даже лучше, чем нам здесь…

Андрюха и Миша — начальники транспортного цеха

Не-не, эти ребята живы и здоровы. Оба работали ведущими сотрудниками нашего направления «Вечорки Экспедиция». По обоим я скучаю.

Меня коллеги-журналисты из других изданий часто спрашивают, как удалось нам выжить с бумажной газетой в век цифровизации. Что ж, раскрою тайну, не боясь плагиата. Просто таких чокнутых, как я и мои коллеги, в Забайкалье больше нет. Никто не сможет повторить то, что было сделано нами. Да и я сам второй раз нечто подобное уже не создам — это сложно, муторно и кажется бесперспективным. Но так только кажется.

Не последнюю роль в монетизации деятельности «Вечорки» сыграли ребята-экспедиторы. Еженедельно по средам они загружают редакционные автомобили свежей «Вечоркой» и уезжают туда, где Макар телят не пас. А точнее — где гонят дуру по Газимуру.

Андрюха Созинов был у нас элитой. У него единственного была категория «С», поэтому ему доверили управление соответствующим транспортом — грузопассажирской «Газелью». Он еженедельно на ней мотался в Улан-Удэ, где мы до сих пор печатаемся, и привозил в Забайкалье свежий номер газеты. Плюс командировки с журналистами, развоз газеты по городу и пригороду и т.д. Хватило Андрюхи лет на пять-шесть. За это ему огромное спасибо.

Недавно выгорел надежный как АК Мишаня Сукач.

— Иваныч, устал. Надо что-то менять, —сказал он.

— Понимаю, а куда, на СВО? — спросил у него.

— Нет, пока на вахту. Но если призовут, поеду на войну, — спокойно отвечал Мишаня.

Ему я верю, он поедет. И ему огромное спасибо.

Андрюха, Мишаня, знайте, когда мне надоедал богемный выпендреж журналистов, я всегда находил отдушину в вашем обществе.

И не забывайте, что с меня должок. Как только соберемся все вместе, я сяду за руль водителем, а вы с коньячком и «эмэндэмсом», расход вам известен, в роли пассажиров отомстите в моем лице всем журналистам, которых вынуждены были по долгу службы катать по необъятным просторам Забайкальского края. Удачи, парни!

И иные вечоркинские лица

Выжившие коллеги, прочитав первую часть моего повествования, попросили вспомнить все наши потери.

Что ж, постараюсь, хотя кое-кого могу и позабыть. Авансом прошу прощения.

Первые несколько номеров возрожденной «Вечорки» 14 лет тому назад сверстал Николай Казанцев. Должность верстальщика, когда мы начинали, вообще была расстрельной. Коли надолго не хватило. Ему на смену пришел Мишка Тополев, между прочим, сын одного из аксакалов редакции Олега Рудольфовича Тополева.

На смену Мише примчалась красивоокая Кристина Марченко, которую мы прозвали Кристи. Оригинально, не правда ли?

Всем им я говорю чистосердечное мерси и желаю сделать идеальную верстку своих жизней. 

В следующих номерах мы продолжим нашу ретроспективу и перейдем наконец-то к выжившим сотрудникам «Вечорки».

Владимир КАНТЕМИР