Огонь внутри. Как добровольцы тушат пожары в Забайкалье.

Фото автора

«Я хочу чем-нибудь помочь», - с этой мыслью я начал утро понедельника. Привычно листая новостную ленту по дороге на работу, наткнулся на видео из Атамановки — верховой пожар приближался к посёлку страшной огненной стеной, лизнувшей небо.

23 июня

Наверное, всё началось ещё пару месяцев назад — в том приключении, где я сломался на «ГАЗели» прямо посреди пожаров. Тогда я впервые почувствовал, что значит быть внутри стихии, а не просто наблюдать за ней через экран. Огонь перестал быть абстракцией — он стал личной тревогой, триггером. А может, дело в возрасте и пришедшем с ним чувстве ответственности: больше не хочется оставаться в стороне. 

Я начал писать знакомым, спрашивая, как можно подключиться, где нужны руки. Вскоре меня добавили в группу «Волонтёры Забайкалья». Она появилась в мае, и за пару месяцев там собралось уже восемь тысяч человек. Добровольцы в группе координируются: кто-то тушит активные очаги, кто-то следит и сообщает о новых возгораниях, другие собирают гуманитарную помощь и помогают с экипировкой.

Это не просто чат. Это живой, постоянно пульсирующий организм, где каждое сообщение — часть борьбы. Борьбы не только с огнём, но и с равнодушием.

Отработав сутки и немного поспав, остаток дня я потратил на изучение группы — чтобы примерно понять, как всё устроено, и наладить контакты с координаторами. Наутро — тревожная новость: в Зыково разгорается новый пожар, нужны люди, вода, бутерброды, проходимые машины, чтобы увозить добровольцев в лес. Мы созвонились с товарищем, который уже не в первый раз помогает волонтёрам, и повезли туда небольшую помощь.

Нас встретила группа добровольцев — они только что вышли из леса, чтобы наполнить ранцевые огнетушители и фляжки водой. На улице — 35 градусов жары, воздух дрожит от марева. Все в военной униформе и берцах, но никто не жалуется. Каждый энергичен, сосредоточен и заряжен на борьбу.

— Алёна, — представилась одна из них. Настоящий боец: уверенный взгляд, прямая спина, синий респиратор на шее и такие же очки — видно, что со стихией она разговаривает на «ты». Тогда я ещё не знал, что её фамилия Кузнецова, и что в волонтёрских кругах её имя хорошо известно.

— Я тоже хочу пойти в лес, принять участие, но ещё ни разу этого не делал. Что мне для этого нужно? — спрашиваю у неё.

— Ну, для начала — правильная одежда, — улыбается она, хлопая себя по куртке, — и обувь хорошая.

Я понимаю, что стою перед ней в модных белых кедах и брендовой бейсболке — и мне становится стыдно. Стыдно перед Алёной с пламенными волосами, перед людьми в униформе, перед всем этим лесом, который они пытаются спасти. Стыдно за то, что я здесь, в таком виде, пока эти люди вдыхают жар и входят в огонь. Желание быть с ними в горящем лесу усиливается многократно. Мы обмениваемся номерами, и я обещаю присоединиться после своей следующей смены.

Вернувшись в город, я первым делом обзавожусь берцами.

28 июня. Утро.

— Быстрее! БЫСТРЕЕ!!!

Лифтованный «Митсубиши Делика», подпрыгнув на лесных ухабах, влетает прямиком в густой дым. Мы спрыгиваем с него, словно штурмовики с брони — и оказываемся у самой кромки пожара.

Первая машина уехала на разведку десятью минутами раньше — и добровольцы, сидевшие там, уже столкнулись с огнём. Он вплотную подползал к водокачке, где наполняется водой почти всё, что задействовано в тушении окрестностей Зыково. До неё оставалось около пятисот метров. Потеря водокачки, как и отключение электричества на ней, грозили серьёзными проблемами.

Огнеборцы из первой машины уже вступили в бой. Язык пожара расползался по сопке огромным чёрным пятном с пылающей кромкой. Он сердито трещал, метался на порывах ветра и искал путь наверх — к высоким деревьям, чтобы там стать неуязвимым. У огня уже получилось зацепиться за большую сосну, и Толя — один из опытных добровольцев — сбивал пламя из ранцевого огнетушителя, крича во всё горло:

— Воды! ВОДЫ!!! Быстрее!!!

Это мой первый выход. Времени на раздумья нет — нужно действовать быстро. В отряде — семь человек, из которых трое — новички: со мной приехал Макс, он тоже на пожарах впервые, а ещё — Катя, молодая девушка, с ней мы познакомились всего час назад.

Мы хватаем по несколько пятилитровых бутылок и бежим к пылающему участку, на ходу заливая край языка. В три прыжка я подлетаю к Толе, откручиваю горловину его ранца и пополняю запас воды. Он успевает коротко объяснить простые правила: дым обходим, внутри не тушим, работаем по кромке.

Краем глаза вижу, как хрупкая Катя — единственная девушка в нашем отряде — отважно разгружает тяжёлые канистры. В тот день она ни разу не скажет, что устала, и будет без остановки пополнять наши запасы воды, загружать ёмкости в машину и отвечать за всю логистику этой спасительной жидкости.

Мимо проносится Макс с пятилитровками в руках — и прямо из них заливает пламя, которое уже нацелилось на молодую берёзку. Мы приняли бой с наскока: на первой точке у большинства из нас не было даже ранцев, поэтому кромку тушили обычными пластиковыми бутылями.

Спустя пару часов я впервые ощутил непередаваемое чувство победы над стихией — мы побороли пламя и не дали ему подойти к водокачке. Да, победа маленькая, локальная, а огонь не собирался сдаваться и уже обходил с других сторон, выжигая новые пути. Но всё же.

Рация шипит, в динамике — короткий вызов: нас ждут в оперативном штабе, развёрнутом у Зыково, для дальнейшего распределения.

Быстрый перекус — тот самый, который в лесу почему-то всегда особенно вкусный — и мы выдвигаемся туда.

28 июня. Обед.

В штабе нас встречает Вадим Уваров — подполковник МЧС, координирующий силы тушения. В среде добровольцев он один из тех людей, кто пользуется беспрекословным уважением: ежедневно распределяет силы, решает вопросы с экипировкой и техникой, сам участвует в тушении, летает на вертолёте — и непонятно, когда вообще спит.

О нём я слышал только хорошее. А люди, сражающиеся с огнём, говорят прямо — о каждом отзываются без прикрас.

Вадим решает вопрос с ранцами для нас буквально за минуту и отправляет на другую точку, недалеко от штаба. Задача — дождаться, пока верховой пожар опустится вниз, встретить его на безопасном участке и не дать перейти дорогу.

Вокруг — пожарная техника с надписями «Иркутск» и «Благовещенск» на бортах. Масштаб бедствия огромный — в Читу стянуты силы из других регионов. Мы доезжаем до места и готовимся.

— Возьми вот эту куртку, будешь самый модный! — говорит мне Павел, крепкий мужик, с которым мы познакомились через чат волонтёров. Именно он привёз меня из города на той самой лифтованной «Делике».
Он протягивает мне настоящую куртку пожарного с надписью «МЧС».

— Ты где взял такую? — удивляюсь.

— Не важно! Я её надеваю, когда со сваркой работаю. Она не горит. Вот и тебе сейчас пригодится.

Начинается томительное ожидание. Мы заполняем рюкзаки, готовим запас воды, пьём молоко и ложимся на траву — внизу легче дышать, и надо хоть немного набраться сил.

Верховой идёт прямо на нас. Мы уже успели сходить в разведку, увидеть его в глубине леса и вернуться на безопасную позицию. Минут через тридцать небо начинает темнеть — его затягивает дымом, и на нас сыплются хлопья пепла.

Спустя час доносятся крики с нижней стороны рощи — там огонь уже встретили другие отряды. Он подошёл вплотную. Противный шелест и треск пожара становятся всё громче — и вскоре он выходит на нас, падает с деревьев на траву и устремляется вперёд.

— Начали! — командует Толя.

Мы бросаемся к кромке, но порыв ветра вдруг швыряет в нас густой дым, лишая возможности дышать и что-либо видеть. Приходится отойти.

Ветер крутит ядовитый туман, будто нарочно меняя его направление каждую минуту. Едва мы подходим к огненной полосе, он снова бросает дым на нас — и мы снова вынуждены отступать.

Нам удаётся сбить кромку огня в поле — узкую, но яростную. Однако пламя уходит ниже, в рощу, и продолжает ползти флангом, поднимаясь по деревьям. Он всё ещё жив, он ищет путь — и, если доберётся до дороги, верхом сможет перекинуться на другой её берег. А там — ещё один, огромный кусок леса, пока не тронутый огнём.

Мы решаем тушить пожар прямо в роще — в те скоротечные минуты, когда ветер не травит нас дымом. Цепочкой забегаем в лес и, один за другим, проливаем кромку. Как только дым снова разворачивается в нашу сторону — по команде выходим. Практически слепые, задыхаясь, разламывая ветки руками, цепляясь за всё подряд.

С каждым заходом уходим всё глубже, отбивая край, не давая пламени подняться по деревьям. Когда сил почти не остаётся, мы, наконец, смыкаемся с другим отрядом, потушив весь фронт — они точно так же били кромку, заходя с нижней стороны рощи. Это серьёзная победа: мы остановили лесной пожар прямо на его территории.

Он дотлевает в стволах деревьев — тяжело, с нехотью, словно понимая, что здесь проиграл.

Расчёты и добровольцы из Благовещенска добивают очаги и спиливают тлеющие деревья бензопилами. Потом, прямо сквозь обожжённый лес, проходит бульдозер с широким щитом — делает опашку и ставит здесь жирную, уверенную точку. Мужики узнают, что во время битвы за рощу в Зыково приезжал губернатор.

— Опять пофоткаться приехал! — говорит кто-то.

— Как ни приедет — так сразу новость, что здесь всё потухло! 

— Да пускай снимает свои ролики!

Все смеются. 

28 июня. Вечер.

Наш отряд возвращается в штаб. Женщины из волонтёрской кухни развернули полевую точку питания — и до отвала кормят нас квашеной капустой, пирожками, бесконечно наливают чай, предлагают булочки.

Все хвалят Катю — за выносливость, за смелость, за то, как держалась.

Вадим раздаёт нам новенькие респираторы и благодарит за помощь. В воздухе — запах дыма, но сильнее его — дух сплочённости и общего дела. Дух сражения с безликой стихией, выжигающей наш край дотла.

Я стою с кружкой чая и смотрю вокруг. Кто-то сидит прямо на земле, облокотившись на рюкзак. Кто-то чинит лямку у ранца. Кто-то молча жуёт пирожок, вытирая копчёное лицо рукавом. Лёха, самый молодой в нашем отряде, но уже опытный огнеборец, опять шутит про маффины. У всех усталые глаза — но в этих глазах сила. Главное, что я чувствую сейчас — это не просто усталость и удовлетворение. Это уверенность. Мы не случайны здесь.

Это движение объединило огромное количество сильных людей. Здесь не важны социальный статус, пол, возраст, регалии. Людей, имена которых большинство никогда не узнает. Людей, которые не получают за это ни копейки. Тех, у кого болит душа за родной край. Тех, кто приехал помогать из других регионов. Настоящих людей. Именно поэтому в этом тексте я называю всех по именам — и хочу, чтобы вы их запомнили.

Вернувшись домой, мы с Максом ещё долго обсуждали, что такие эмоции почти невозможно испытать где-либо ещё. Это тяжёлый, изматывающий труд, который вознаграждает не деньгами, а чем-то более важным. Сражаясь там, добровольцы спасают не только дома и дачи, но и зверей, лес, саму природу. Всё, что каждый считает своим домом.

Поверьте, такого вы не почувствуете нигде.

Поверьте — и откликнитесь.

Поверьте — и приходите.

Сейчас важен каждый.

Увидимся у кромки.

Николай ВЕДЕРНИКОВ