Последний житель Шаракана

Фото автора 

Видеть, как умирает село или деревня, очень тяжело. Это сродни тому, как стоять у кровати умирающего человека и видеть, как из него уходят последние силы, холодеют руки, тускнеет взгляд и обостряются черты лица. Так происходит и с селами…

Село Шаракан, расположенное в Александрово-Заводском районе, я для себя выделил сразу, как только обнаружил его на карте Забайкальского края. Уж больно оно созвучно с названием села Шаркан, что в Удмуртии, где выросли мои родители. Учились они в Шарканской школе, а жили в расположенных неподалеку деревнях.

Захотелось приехать, посмотреть, может быть, сравнить со своими детскими воспоминаниями — в Шаркане я провел много времени, да и родственники до сих пор еще там живут. Вот только не представлялось такой возможности. Заезжал в Калгу, Приаргунск, был проездом в селе Доно, но Шаракан оставался в стороне.

При обсуждении командировки на юго-восток одной из целей было обозначено село Шара, которое весной 2019 года выгорело практически полностью. Между ним и Шараканом всего несколько километров, и от огня оно пострадало не меньше, но СМИ писали больше о Шаре.

Дорога

От районного центра — села Александровский Завод — до Шары и Шаракана около 70 км. Есть дорога короче (на картах она не обозначена) через лес напрямки, но, как нам объяснил бывший глава района, а ныне предприниматель Сетрак Маргарян, у которого мы спрашивали дорогу, проезжают по ней только местные.

Мы эту дорогу нашли и для разведки проехали около сотни метров. На ней виднелись следы только от серьезной техники типа ГАЗ-66 или «Урал», на «пробике», который уверенно входит в категорию «пузотерок», соваться сюда было чистым безумием, да еще и на ночь глядя.

Поехали длинной дорогой. Сразу скажу — дорогой это направление назвать сложно. Местами она убита настолько, что передвигаться по ней даже на своих двоих очень сложно. А вот грунтовка от основной дороги до Шары очень приличная — по ней мы пронеслись буквально пулей.

Шара

Забайкальская природа умеет залечивать свои раны, и сегодня в окрестностях Шары уже ничто не напоминает о тех жутких днях весны 2019 года.

А вот человек так лечить свои раны не умеет — пять лет прошло, а они еще не зажили. В этом мы убедились, когда поговорили с одним из немногих жителей села, оставшихся здесь после пожара.

В Шаре полное безлюдье. Жилые дома есть, бродит скот, но ни людей, ни машин не видно. Лишь у одного забора стоит проржавевший корпус «Жигулей», напротив, вероятно, американский «Студебеккер».

В окошке дома, у которого и нашел свой последний приют заокеанский гость, видим лица пожилой женщины и ее внучки. Женщина смотрит настороженно — гости здесь, судя по всему, бывают редко, а девочка улыбается так, как это могут делать только дети.

Через какое-то время женщина выходит из калитки. Знакомимся. Нина Михайловна Черемшинская. Всю жизнь прожила в селе Шара.

Она нам и рассказала, как и чем живет село в последние годы.

— Да какое там живем… Выживаем. Все, кто мог, уехали. Власти сказали, что восстанавливать село не будут, народ и начал разъезжаться. У нас-то большая часть скотины погибла в пожаре, а молодняк остался, куда его, не бросишь же. Вот и остались.

Свой дом Нина Михайловна смогла в 2019-м отстоять.

— Страшно было. Полторы недели не спали. Тушили… Вот тут напротив все дома сгорели.

Женщина показывает рукой в сторону, откуда в село пришел огонь.

— А сегодня сколько семей в Шаре живет?

Нина Михайловна начинает перечислять, и выходит, что сейчас в селе живет порядка десяти семей, но большинство не местные — переехали позже.

— Там два брата живут, фермеры. Скот в Шаракане держат. За нами дальше по улице тоже фермеры недавно приехали. А ведь раньше какой колхоз был большой! 542 человека. Все было, а сейчас за продуктами и бензином в Калгу ездим, в Алек-Завод сами видели, какая дорога.

Очень сильно переживает женщина за свою внучку.

— Врач была, в Савва-Борзе жила. Часто к нам приезжала, сейчас уволилась, в Краснокаменск уехала, а внучке прививки ставить надо.

Свет в Шаре есть, а вот с водокачкой ситуация непонятная. Поставили ее здесь уже после пожара, то ли за 19, то ли за 30 млн рублей, но сделали с нарушениями, и мало шаринцам трудностей, так теперь еще и за водой приходится ездить в соседний Шаракан.

— А в Шаракане кто-нибудь живет?

— Там только Николай Афанасьевич Ракитин остался. Если поедете — увидите — его дом наискосок от водокачки.

В конце нашего разговора Нина Михайловна совсем расстроилась:

— Как вспомню пожар, как раньше жили, как потом в приватизацию все развалили, так слезы наворачиваются. Ведь всю жизнь здесь прожила. Родная сторона, что тут еще сказать.

Чтобы не показывать слез, женщина отходит в сторону, а в окошке маячит внучка — безмятежно улыбается и машет ручкой незнакомым дядям. 

Шаракан

От Шары до Шаракана — пара километров и один мост, грозящий развалиться в любой момент.

«Как они здесь воду возят?» — не выдерживает водитель Валера.

С большим трудом среди дыр находим путь для проезда и двигаем к Шаракану.

Шаракан — одно из самых старых поселений на территории всего Забайкальского края. Основано село было в 1700 году. В Интернете можно найти любительские съемки с местных праздников. По ним видно, что еще 10-20 лет назад в селе кипела жизнь…

Сегодня же в Шаракане прописан всего один человек — Николай Афанасьевич Ракитин.

При встрече он оказался очень колючим и не общительным стариком.

— Узнали, что Вы единственный, кто живет еще в селе. Хотели поговорить с Вами…

Мужчина замечает у меня в руках телефон, которым я хочу сделать снимок.

— Не люблю я этого, — и отворачивается.

Вокруг села в загонах порядка ста голов коров.

— Это Ваш скот?

— Кого надо эта скотина.

— Вы за ними только следите?

— Кто надо за ним следит, — говорит Николай Афанасьевич скрипучим голосом и оценивающе смотрит на меня, мол, сразу уйдешь или тебе еще что-нибудь сказать.

Подходит молодой мужчина. Знакомимся. Игорь. Фермер. Весь скот принадлежит им с братом. Почти весь, несколько голов все-таки принадлежат Ракитину.

Игорь рассказал о том, как им с братом удалось практически в последний момент отмежевать себе местные земли для фермы. Буквально вырвали ее из рук московской агрофирмы «Тэрос», которая арендовала на 49 лет огромные площади земли в сторону Краснокаменска.

— А на этих сопках пять тысяч гектаров арендовали китайцы под сою.

Игорь оказался более многословен и рассказал, что дом Николая Афанасьевича сгорел в 2019 году самым первым в Шаракане. За ним вспыхнули и все остальные, что стояли до водокачки.

— Страшный ветер был. Головешки по небу летали, — к разговору вновь подключился старик.

— А село большое было?

— Раньше-то большое. Вон туда по улице дома уходили, — Ракитин показывает в сторону вершины пади.

— Раньше же Шаракан в другом месте стоял, — говорит Игорь. — У кромки леса. Но там гнуса много оказалось, и все сюда переехали. Там еще памятный камень стоит. Я-то его не видел, а вот Николай Афанасьевич знает, где он.

— Николай Афанасьевич, мы летом сюда приедем, съездите с нами, покажете камень?

На лице старика впервые появилась улыбка.

— Здоровье будет, так покажу.

— Так здоровья Вам крепкого и желаем!

— Эти бы слова да Богу в уши.

— А как иначе? Здоровья Вам крепкого, Николай Афанасьевич!

Олег ТОПОЛЕВ