Реви, охотник!

На фото: В ожидании изюбря на сидке

С 1 по 30 сентября у забайкальских охотников праздник. Им выдаются лицензии на добычу изюбря на реву.

Иными словами, разрешено добывать представителей этой забайкальской разновидности благородного оленя в тот момент, когда их рассудок помутнен страстью и желанием осеменить как можно больше самок, чтобы оставить после себя потомство.

Но не все так просто. Для того чтобы получить вожделенную самку, надо ее завоевать. Так раньше и у людей было. Поэтому и ревут изюбри сутки напролет, вызывая на поединок соперника. Но на этот рев зачастую вместо рогатого оппонента приходит опытный охотник. Раздается выстрел. Поединок окончен, если, конечно, охотник не промазал.

«Вечорка» — газета народная. Соответственно, мимо такого народного промысла пройти не могла. И вот что из всего этого вышло…

За изюбрем мы отправились в северную тайгу Забайкалья. Туда нас пригласил Слава — преданный читатель и друг главреда — то бишь автора этих строк. У него там кордон свой, кони и пару зимовий.

— Кантемир, ты, как самый опытный, пойдешь с Петровичем и Иннокентичем на среднее зимовье. Мы же двинем на дальнее, — сказал перед тем, как нам разбиться на группы, Слава.

И он, кончено же, пошутил. Куда мне угнаться за опытом аксакалов забайкальской тайги! Несмотря на почтенный возраст, и Петрович, и Иннокентич в тайге преобразились до неузнаваемости. Подняться на «шишку», где устраивают поединки любвеобильные в этот период изюбри, переломить тинигусом за день не один хребет, учуять зверя там, где такой балбес от охоты, как я, и не догадается — все под силу этим благородным таежным донам.

***

А еще человек научился подражать изюбрю в период гона. Нет, не подумайте, он не гоняется за оленихами, пытаясь их осеменить. Человек просто обзавелся специальной трубой, в которую дудит сам. Но тут тоже нужен опыт. Если охотник дудит правильно, его игру на трубе изюбрь воспринимает за рев соперника и мчится к нему напролом. Тут человеку главное не сдрейфить и принять бой. Ну а дальше вам известно.

***

В тайге находимся уже четвертый день. Погода не охотничья. В очередной раз убеждаюсь в своей правоте. Охота — это поединок. И он должен быть честным — один на один, безо всяких прибамбасов, которые сводят шансы потенциальной добычи к нулю.

Дорога от среднего зимовья до кордона не длинная, не короткая — каких-то 18 километров. Поначалу они казались мне адским испытанием.

Дело в том, что их мы преодолевали на конях. Но тут есть одно существенное «но» — я нифига не наездник. В детстве когда-то в болгарском селе в седле посиживал. На этом весь мой кавалеристский опыт заканчивался. Хотя ведь известно, что конец — это чье-то начало…

Со среднего зимовья я выбирался на Пегане — спасибо ему. Пару раз мой конь спотыкался, но вывез меня целым и невредимым.

На фото: Вези меня, Пеган

Мои более опытные соохотники говорят, что с конями надо быть построже. Например, Петрович, который ехал на Персике, всю дорогу страшно материл его. Иннокентич, оседлавший Орлика, был немногословен.

Ах, чуть не забыл, с нами был еще славный охотничий пес по кличке Волчок. Мы прошли около пяти километров, когда он вдруг залаял. Петрович с Иннокентичем спрыгнули со своих коней и пошли на лай. Оказалось, что Волчок «поставил» кабана. Да, собаки именно «ставят» зверя, то есть не дают ему уйти — это профессиональный охотничий жаргон. Но удержать свинтуса пес не смог. Он был один, а секач был здоровым. Мужики вернулись ни с чем, и мы пошагали дальше.

Задул сентябрьский хиус. Это такой коварный забайкальский ветерок. Этимология слова мне неизвестна. Но в самом его звучании уже есть что-то жутко неприятное — хи-ууу-ус. Коварство его в том, что поначалу он кажется совсем не страшным, а даже наоборот — спасительным. Обдувает тебя этакой исцеляющей прохладой, и это ложное спасение. Наутро есть все шансы проснуться разбитым и даже простывшим.

Северная тайга — чудесна, но к ней надо привыкнуть. Тем, кто ждет лубочной картинки сказочного леса, там ловить нечего. Все на северах одновременно и проще, и сложнее. Невысокие по сравнению, например, с Западной Сибирью березы и лиственницы. Сопки с лесистыми «сивирами» и голыми солнцепеками. Таежные речушки, болота-мачажины… Когда долго едешь на коне, да еще в темноте, все это кажется неземным. А от осознания того, что за тобой десятками глаз с настороженностью наблюдают белки, зайцы, лисы, волки, косули, изюбри, кабаны, медведи, рыси, кабарга и даже росомахи, на душе становится тепло и тревожно одновременно.

Пеган в очередной раз споткнулся. Я поймал себя на мысли, что готов к падению с коня. Тем паче после того, что со мной приключилось два дня тому назад на кордоне. Тогда я оседлал Ретивого. Дурак, не догадался, что такое имя ему дали неслучайно. Но скорее всего, мужики так пошутили надо мной. Охотники вообще любят шутить над дилетантами вроде меня. Не успел мой конь сделать и пары шагов, как у него лопнула подпруга. И он понес меня. Сначала закружил в бешеном вальсе. Затем ударил об уазик, да так, что на «таблетке» осталась добрая вмятина. Но и этого показалось Ретивому мало — он встал на дыбы, пытаясь меня с себя скинуть, и я чудом удержался в седле. Но главное, пережив подобный аллюр, усвоил урок на всю оставшуюся жизнь.

После очередного перевала Персик с Петровичем встали как вкопанные. Они так резко затормозили, что мой Пеган врезался в них. Петрович включил карманный фонарик и тут же кого-то залучил. На нас смотрели две пары глаз. Принадлежали они, как оказалось, двум коням, отбившимся от своего косяка. Да, если кто не знал, в забайкальских степях и тайге кони зачастую находятся на свободном выпасе. Порой даже дичают и живут по своим лошадиным законам, а не тем, которые им прописывает хозяин о двух ногах. Но я отвлекся, о вольной жизни многочисленных табунов или косяков этих благородных животных «Вечорка» еще расскажет.

Чужаки проржали что-то по-лошадиному, Персик уж очень резко метнулся в их сторону. Таких матов, которыми Петрович покрыл своего коня, я не слышал даже в казарме от старшины. Были упомянуты все родственники Персика до его седьмого лошадиного колена.

В конце концов Петрович вернул в строй своего коня, и мы пошагали дальше.

Из-за туч выглянула Луна. В ночном лесу эта спутница Земли выглядит иначе, нежели в городе. Смотришь на нее и начинаешь верить в то, что американцы никогда на Луну не высаживались. Иначе бы они поведали землянам о лунатиках, которые на ней обитают. А как их можно не заметить, если даже с Земли видно, как они там копошатся на своих лунных огородах, плавают на корабликах в своих лунных морях и покоряют вершины своих лунных гор.

В следующем номере я расскажу финал нашей охоты на реву. Поведаю о внезапной встрече в тайге с самым страшным зверем, а также расшифрую все замысловатые словечки, услышанные мною из уст опытных забайкальских охотников.

(Продолжение следует)

Владимир КАНТЕМИР

Фото автора