Зэков в Нерчинске не отличить от простых людей

В бывшей столице нашего края городе Нерчинске ходит легенда о том, что женская колония была построена еще при царе. А отбывали срок здесь многие легендарные личности. Например, Сонька — Золотая ручка, известная своим воровским искусством. Вместе с сотрудниками УФСИН нам удалось побывать на месте бывшей женской колонии, где сейчас работает новый исправительный центр.

Всего пару лет назад в Нерчинске успешно функционировала женская колония. Говорят, здесь сидела Сонька — Золотая ручка, но доподлинно это неизвестно. Царскими временами история тюрьмы не заканчивается. Женская колония была переведена в новое здание, и женщины отбывали здесь свой срок.

Она до сих пор хранит тот уют, созданный руками зэчек. Комната отдыха, ковры и даже камеры. В них нет специфического запаха тюрьмы, пахнет чистым постельным бельем. Однако сегодня здесь находится первый в Забайкалье исправительный центр. Здесь не отбывают наказание как таковое, здесь осужденные живут и работают как обычные люди.

Вилкой в глаз? Или…

Заходя в новый исправительный центр, запах свободы в воздухе не чувствуешь. Все пока осталось по-прежнему — те же камеры, те же кровати с заправкой под белое. Только сидят здесь мужчины. Не подумайте, никаких мастей здесь нет. И ни один из них не подошел с привычным вопросом о вилке. Последние, кстати говоря, в центре разрешены.

Начальник колонии рассказал нам о специфике центра: «Основной вид наказания — принудительные работы. Не всем хочется, но мы помогаем, ищем работу. Где-то не могут справиться с собой, а здесь все-таки осуществляется надзор. Сейчас наказание отбывают только мужчины, но могут приехать и женщины. Осужденных женщин меньше по региону. Статьи разные, за легкие и средние заключенные могут отбывать приговор сразу здесь. Если же статья более тяжкая, то уже проходят по критериям исправления и приходят сюда».

Проще говоря, занимаются осужденные трудотерапией. Этот вид исправления далеко не новшество. Проходя по коридору, замечаю человека в форме. Он дружелюбно беседует с заключенным. Оказалось, это сотрудник центра.

По его словам, запретов в рамках центра крайне мало. Можно использовать телефоны, есть доступ в Интернет и даже выход в город. Однако не дают осужденным забыть, что здесь они не на курорте. Они прибыли отбывать наказание: «Случаев уклонения, нежелания работать, вести себя незаконопослушно почти нет. Также нет и свиданий, но им разрешено проведение личного времени в выходной день, в праздники. Также у них есть вид поощрения — проведение выходных за пределами центра. И при отбытии одной трети наказания заключенные могут проживать на арендованной квартире с семьей, но они остаются под надзором».

Казалось бы, единственное, что отличает осужденных от обычных граждан, — казенное место проживания. Люди здесь все бывалые, знают цену свободе, и даже это ограничение — далеко не малость.

24 года на зоне, дома мама ждет

На нашу небольшую экскурсию по тюремным камерам мы нашли себе гидов. Ими стали обычные заключенные. Как выглядит общежитие, многим известно. А как живут сами заключенные — всегда было загадкой для рядового гражданина.

Сначала Дмитрий очень переживал, когда увидел у нас в руках камеру. Он подбирал слова и перед тем, как что-то произнести, повторял: «как сказать». Будто спрашивая у нас, все ли он говорит правильно: «Осталось мне еще полтора года, до этого отбывал в ИК-8 в Карымской, в ИК-7 в Оловянной. Там я недолго пробыл, 3 месяца всего. Сюда приехал на облегченные условия содержания. Реабилитация идет постепенно, все равно здесь проще. На УДО хотел, старался, но все было бессмысленно. Максимум была возможность перевестись».

По словам Дмитрия, он планирует остаться в Нерчинске. Ведь найти работу осужденному за тяжкие телесные — почти невозможно. Да и дома в Ясной его уже никто не ждет. Зато здесь, в Нерчинске, он нашел свою любовь.

В исправительном центре ему нравится, после общего режима можно почувствовать себя свободным. Заключенный признается: «Единственное, что в чувства приводит: в 6 у нас подъем, а в 10 мы должны быть на разводе. После подъема все как у всех: умываемся, завтракаем, собираемся. Вот я к половине восьмого на работу, встаю, умываюсь, завтракаю и иду работать. В этом плане сам уже привык. В отношении и в бытовых условиях здесь намного свободнее себя чувствуешь. В исправительных учреждениях есть локальный участок, ограда, там гуляешь. А выйти куда-то ты не имеешь права. А здесь собрался, пошел в город отдыхать, гулять. Сам в магазины ходишь. Все средства связи доступны, в любое время, и Интернет, и все прочее».

О свободе Дмитрий говорить отказывается, отводит взгляд в сторону и предлагает спросить об этом Евгения. Мужчина средних лет, обходительный и миловидный, встречает нас в столовой. Он с удовольствием рассказал: «Я здесь несколько дней всего, но уже на работу устроили. Как приехал, сразу к телефону, маме позвонить хотел. Думал, здесь тоже со связью проблемы будут. Оказалось — нет, телефон на руках, теперь в свободное время разговариваем. В Сретенске дом у меня, там мать и ждет. Думаю, зарплату получу, буду ей помогать».

Евгений осужден по статье «Кража» и далеко не в первый раз. Он провел за решеткой 24 года своей жизни. Хотя сейчас очень хочет вернуться домой и больше не преступать закон.

Осужденный по статье 228 печет куличи к Пасхе

Как уже говорилось, заняты осужденные трудотерапией. Не подумайте, они не таскают рельсы и не валят лес. Все гораздо легче, они работают на обычных, городских предприятиях, как и мы с вами. Кто-то водителем, кто-то на заводе, а кто-то и в пекарне. Последнего нам удалось застать за выпеканием куличей.

Павел осужден за хранение и употребление наркотиков, сейчас работает по специальности — по образованию он пекарь: «До этого отбывал в Краснокаменске, но там работы по душе не нашлось. (Хотел быть пекарем — авт.) Здесь недавно, два месяца примерно. Коллеги тепло приняли, все устраивает. Зарплата хорошая, сколько сделал — столько получил. Смена по 8 часов. В свободное время могу книги почитать, могу выйти в Нерчинск. В музее больше всего понравилось, посмотреть исторические ценности, здесь их много. Здесь продолжаю заниматься своим хобби — я рисую, делаю татуировки».

Отвлекать Павла от работы нельзя, он извиняется и уходит к рабочему месту. В качестве подарка к Пасхе получаем куличи.

Зарплата больше 20 тысяч

Экскурсия по Нерчинску заводит нас на крупный склад одного из супермаркетов. Здесь трудятся и заключенные. Только, к сожалению, разговаривать они стесняются. Некоторые при виде камеры даже убегают в холодильники с колбасными изделиями. Спасает ситуацию начальник склада. Он признается: «Ничем осужденные не отличаются от обычных людей. У меня работают три человека, комплектовщики и экспедиторы».

Не станем мешать производству, все очень торопятся. Лучше направимся в цех по сборке мебели. Здесь пахнет свежей древесиной, стоят различные столы, стулья и даже кровати. Это все собрано руками заключенных. Одного из них мы видим за работой

«Я мебель собираю, разнорабочий. Мне несложно здесь работать, до этого этим занимался. По образованию сварщик», — несмело и очень быстро отвечает он.

Неожиданно к нам подходит директор цеха. Он просит не трогать своего сотрудника. Однако сам охотно разговаривает с нами: «Трудятся у меня несколько заключенных. Есть один, который уже без меня на объекты ездит, опытный очень. Зарплата у них больше 20-ти тысяч. Эти сотрудники очень ценны для меня, ведь производство тяжелое, мало кто идет».

Предпринимателям выгодна такая рабочая сила. Они всегда на работе, не могут опоздать или проспать. Своих сотрудников, как выяснилось, зарплатой они тоже не обижают.

Как мы знаем, в Забайкалье, да и во всей России остро стоит проблема реабилитации осужденных. Многие из них не могут найти себя в современном мире.

В глазах этих осужденных я увидела надежду на счастливое будущее. Они все еще боятся разговаривать с людьми, выходить за пределы центра. Мы ни в коем случае не пытаемся оправдать этих людей — они признали свою вину и отбывают наказание. Однако они стараются быстрее выйти на свободу, ведь дома их ждут те, кто принимает их любыми — друзья, родные и близкие.

Анастасия РАЕВСКАЯ

Фото Матвея Носаева